При знакомстве с творчеством Бориса Стародубцева первое, что обращает на себя внимание – это неординарность художественного мышления мастера, обилие смелых экспериментов в области техники  и формы. Здесь и «гиперреализм», и акватипии, и коллаж, и шелкография, и многое другое, не говоря уже о работе в традиционной технике маслом, акварелью, карандашом…

Такую любовь к экспериментам и самым, казалось бы, прозаическим – «низким» - материалам (камни, цемент, смола, сломанные игрушки и другой хлам и мусор) можно, наверное, объяснить двумя взаимоисключающими «прививками»: академической школы и опытом андеграунда.

На выставке в ДК «Невский» также была представлена работа Стародубцева «ХХ век. Фокс» (1970) – залитый эпоксидной смолой поп-артовский коллаж, в котором художник использовал портреты американских «идолов»: Альберта Эйнштейна, Уильяма Фолкнера, Джимми Хендрикса, Джины Лолобриджид и других «икон» американской науки культуры ХХ века.

В 1980-е годы Стародубцева увлекают эксперименты в технике «акватипии», когда «отпечаток» делается с поверхности воды, залитой красками. Использование ярких красок, текучесть, изменчивость и непредсказуемость самой техники фиксации разводов на воде (не зря говорят «вилами по воде писано») дали весьма оригинальные результаты – серию абстрактных работ, заряженных какой-то архаической, природной экспрессией стихии и формообразования. Об этом свидетельствуют и сами названия работ: «Архипелаг из космоса» (1981), «Структуризация» (1981), «В огне» (1982), «Рождение циклона» (1982), «Маленький взрыв» (1985), «Восточный танец» (1986) и др.

В работах маслом Стародубцев также использует чужеродные материалы: в изображение Церкви Святого Георгия в «Старой Ладоге» (1965) художник включает куски дерева, штукатурки и кровли, привезенные с реставрации одной из старейших церквей России. Страсть в столкновению, диссонансу Стародубцев демонстрирует не только в смешении техник и материалов, но даже в смешении био- и техно- , как это происходит в работе «Кентавр» (1970), посвященной Валерию Ватенину – человеку-мотоциклу (Ватенин погиб в аварии в 1977 году).

Перестройка и постсоветский период дал новые темы для диссонансов. Поиски новой «иконы» неизменно приводят нас к старым эмблемам «серпа и молота» («Современная икона», 1997). Коммерциализация России попадает под гусеницы долларизации («Танк», 1997), а понятия чести и политики становятся несовместимыми («Дуэль», 1999). В годы потери социальной и нравственной мотивации творчества страсть к диссонансам оказалась спасительной для художника.