10 июня 1999 г. умер художник Борис Калаушин.

Говорить о Борисе Калаушине легко. Это был светлый человек. Удивительно целостный и целеустремленный. Вся его жизнь прошла под знаком служения Русскому Авангарду: в живописи, книгах, выставках и теоретических конференциях. Он был убежден в созидательной и духовной мощи искусства Русского Авангарда, важности и необходимости этого духовного потенциала для будущего России.

С конца 1950-х годов вокруг литографских книжек русских футуристов (с рисунками Гончаровой, Ларионова, Бурлюка, Малевича), находившихся в библиотеке отца М.М. Калаушина, вокруг книг Альфреда Барра “Пикассо: 50 лет его искусства”, Камиллы Грей “Великий эксперимент” и “Краткого курса современной живописи” Герберта Рида часто собирались недавние соученики Бориса Калаушина по Академии художеств (и не только): художники В. Волков, Г. Молчанова, Я. Крестовский, С.Спицын, Г.Егошин и др., искусствоведы Я. Пастернак и Е. Ковтун. Они с жадностью впитывали то, что тогда уже не могли получить в Академии художеств, что было убрано из залов Эрмитажа, спрятано в запасниках Русского музея; читали стать и трактаты Ларионова, Бурлюка, Матюшина, Малевича; обсуждали проблемы дальнейшего развития искусства.

В годы недолгой хрущевской “оттепели” Калаушин, Волков, Ткаченко, Ковтун выступили в Союзе художников с требованиями свободы творчества, отмены цензуры и идеологического отбора работ для выставок, открытия запасников музеев и экспонирования Кандинского, Малевича, Матюшина, Филонова и др.

Калаушин любил повторять: “Путь компромиссов ведет к поражению”. При всей своей мягкости и желании понять, а часто и оправдать, собеседника, в принципиальных вопросах искусства и нравственности он был непоколебим. Власть отняла у него возможность выставлять живопись, но не смогла отнять возможности созидать. Его страстью на всю жизнь (наряду с футуристами) становится Пикассо. В библиотеке Калаушина были собраны, наверное, все сколь-нибудь значимые монографии и альбомы Пикассо (“Пикассо у Пикассо”, например, ему прислали из Лондона). Тогда же тайно в запасниках Русского музея он увидел 29 работ Малевича (никогда не воспроизводившихся), которые на него произвели колоссальное воздействие своей живописной пластикой и энергетикой.

К середине 1960-х годов относится и обретение художником своего собственного почерка, своих индивидуальных пластических средств.

В 1967 году Калаушин создает “Женщину в шляпе” и абстрактную композицию “Женская голова”, положившую начало целой серии “Освещенных солнцем”. Последняя фиксирует главную находку мастера: сочетание знака-иероглифа с полосами ярких локальных цветов. (Будущему исследователю предстоит еще разобраться в его японских корнях, которые сам художник, однако, отвергал). В следующие годы Калаушин еще более укрепляет и разнообразит найденные решения: “Рыжая земля” (1968), “Кубистский пейзаж. Токсово” (1969), “Дом у холма” (1970), “Синее окно III” (1972), “Кубистическая конструкция” (1980).

Для просветительской деятельности Калаушина наиболее характерна история, связанная с книгой Камиллы Грей “Великий эксперимент: 1869-1920” о русском авангарде, вышедшая на английском языке в 1961 году. Это была первая серьезная книга о русском авангарде на Западе. Но в ней почти полностью отсутствовал петербургский этап развития авангарда, почти ничего не было о “Союзе молодежи” и Кульбине. Понятно, что для Калаушина - с детства знавшего и любившего петербургских футуристов - это было особенно обидно. Любой другой человек констатацией этого досадного упущения и ограничился бы, поскольку не только издать, но и написать-то (без доступа к архивам) книги об авангарде в Советском Союзе было невозможно. Но только не Калаушин.

Естественно, он ничего не знал об авангарде и не говорил по-русски. Они переписывались восемь лет: Калаушин начал собирать материалы, писал главки и отсылал их Ховарду в Англию, а тот регулярно присылал в Ленинград свои заметки и выписки из западных архивов и изданий, недоступных в Союзе. Своими материалами и советами Калаушин задал концепцию развития русского авангарда в будущей книге Ховарда. Он же дал рекомендацию молодому исследователю в аспирантуру Университета Сент-Эндрю в Шотландии, близ Эдинбурга. “Когда Джереми издал свою книгу, - вспоминал Калаушин, - кое-кто меня спрашивал: “Читал ли я книгу Джереми Ховарда?” Мне было приятно и забавно. Эксперимент удался!”

В 1990-е годы, когда появилась возможность заниматься издательской деятельностью, Калаушин вместе с Е.Ковтуном, А.Повелихиной, Б.Соловьевым, Ю.Фиртич и Г.Чугуновым организовали издательство “Аполлон”, чтобы без цензуры и редакторской корректуры издавать труды по истории русского авангарда. К сожалению, Е.Ковтун умер в 1996 году, не успев закончить книгу о В.Ермолаевой и новую полную русскую редакцию книги о “Союзе молодежи” (ранее изданной на венгерском языке). А.Повелихина издала материалы о Матюшине в Германии и хотела издать их полностью в “Аполлоне”. Но когда у спонсора издательства Марка Горячева случились финансовые проблемы, и эта возможность отпала.

Более того, вскоре выходит восьмисотстраничный том о Д.Бурлюке “Бурлюк, цвет и рифма. Книга 1. Отец русского футуризма” (1996). И это лишь первый том! Второй том “Бурлюк. В новом свете”- практически закончен. Но смерть распорядилась по-своему... Для полноты картины замечу, что одновременно с монографиями Калаушин выпустил “Бюллетень №1 Альманаха “Аполлон” (1997) с материалами Международной конференции “Русский футуризм” (1997) и десяток рукодельных (с оригинальными рисунками авторов) каталогов выставок Общества “Аполлон”.

Одновременно с организацией издательства Борис Калаушин и Юлия Фиртич основывают Общество любителей музыки и искусства “Аполлон”. Калаушин привлекает художников: В.Матюх, Л.Ткаченко, В.Жукова, Е.Александрову, А.Агабекова, Л.Борисова, Е.Гриценко, Г.Израилевича, Л.Лазарева, Б.Стародубцева и других. Почетными членами Общества “Аполлон” становятся П.Кондратьев и В.Волков (посмертно). С 1992 по 1999 год “Аполлон” проводит десять выставок и три конференции, посвященных искусству русского авангарда. Особое место занимает 3-я выставка “Павел Кондратьев и художники его круга” (1995), организованная в “Манеже” благодаря энергии Л.Ткаченко.

Не потому, что кто-то чего-то захотел и так выкамаривает. Нет, это идет изнутри, это как бы само искусство движет. И люди, которые это чувствуют, они примыкают и они служат этому свято. И в этом есть даже некая “сакральность”. То есть люди чувствуют даже религиозное рвение. Потому что они чувствуют, что их зовет, как раньше называли, Божий глас, Божий дар, что это выше тебя, это идет от чего-то высшего, духовного. Об этом и Кандинский писал, и Малевич об этом писал. И мы это почувствовали, что эта работа движет нами, потому что мы как-бы призваны это делать. Вот мы и стараемся это делать.”“

На конференциях, - пояснял Калаушин,- мы показываем непрерывность нитей, которая, казалось бы, была прервана войной, на самом деле - нет. На самом деле, она продолжалась, несмотря на трудности, несмотря на смерти, передаваться от поколения к поколению. Причем не так буквально: пришел, принес эстафету. Казалось бы этого не происходило. Но все равно эстафета передается. В этом есть какая-то тайна”.